Мои руки устали, ноги ныли, челюсть сводило от длительных оральных ласк, а спина покрылась испариной. Я слезла с барышни и сняла с себя страпон. Затем приблизилась к клиенту и спросила:

– Тебе понравилось?

– О да, Марго, – ответил он пересохшими губами. – Я сам почти кончил.

– Может, тебе помочь немного? – спросила я и, не дожидаясь ответа, опустилась перед ним на колени и расстегнула молнию на его штанах…

Минет длился не более минуты. Мне даже практически ничего не пришлось делать. Он был настолько возбуждён, что эякулировал в буквальном смысле через минуту, схватив в порыве сильнейшего оргазма меня за голову и силой насаживая на свой разбухший пенис. Я барахталась в его руках, как рыбка в сетях рыбака, но напрасно. Он отпустил лишь тогда, когда всё было окончено.

«Что ж за день-то сегодня такой? – говорила я про себя, в очередной раз переводя дыхание. – Выжали меня, как лимон, с двух сторон. Убирайтесь уже поскорее, дайте отдохнуть!»

Наконец, они оба оделись и ушли, распевая на все лады, какая я молодчина, профессионалка и просто супер! Перед тем, как уйти, клиент вернулся к моему столику, на который час назад положил деньги, и добавил ещё двести гривен.

Мои старания были увенчаны успехом и оплачены с лихвой. Мало того, что я по праву получила за свою работу девятьсот гривен, так ещё и личные чаевые сегодня составили четыреста гривен, почти половину от зарплаты. Итого, тысяча триста за час. Почаще бы так.

Я была довольна. Теперь я зарабатывала гораздо больше, чем на «шестёрке», и при меньших затратах. Здесь у меня не было по пять-семь клиентов за смену. Обычно это были два-три, реже четыре. Но оплата была выше, к тому же довольно часто случались дополнительные услуги: то анал, то страпон, то БДСМ. А это двойной тариф, да ещё и щедрые чаевые.

Мой материальный статус заметно вырос, в особенности по сравнению с первоначальным уровнем, когда полтора года назад я только приехала в столицу. Я давно уже перестала экономить и считать каждую копейку, как это было по началу. Я свободно тратила деньги, покупала себе дорогие вещи, фирменные сумочки и нежнейшее нижнее бельё, золотые украшения и дорогую элитную косметику. Мы с Моникой обедали в ресторанах, отдыхали в модных клубах, передвигались по городу исключительно на такси, и ничем по сути не отличались от той зажиточной молодёжи, к которой я когда-то тянулась и ощущала недосягаемость и пропасть между ними и мною само́й.

Да, нынешняя Марго внешне выгодно отличалась от прежней Софии. И мне нравились эти перемены. Наконец-то я могла свободно позволить себе всё то, чего мне так не хватало раньше. Я выбирала одежду не по цене, а покупала то, что нравится. И это было компенсацией мне за мой образ зарабатывания денег. Меня покупали, каждый день пользовались моим телом, как хотели, а взамен обеспечивали мне материальную свободу и независимость. И меня всё устраивало. Я не была дешёвкой, а, подобно «Интердевочке», была дорогой элитной проституткой. А почему бы и нет? Коррозия моей души ещё не пробила брешь, зачерствение и атрофия чувств ещё не проявились апатией и депрессией, поэтому я была вполне довольна сложившимся положением дел.

Я спасалась от бедности и серости существования, от предательства и лжи любимого мужчины, я мстила ему и всему миру своим искривлённым, будто в разбитом зеркале, счастьем и куражом. Я снова видела яркие ночные огни столицы – и они светили для меня.

13

Так незаметно промчались два месяца. Наступил апрель, а вместе с ним пришла и настоящая весна. Морозы, наконец, отступили, и тёплый ветер разносил по округе влажный запах тающего снега.

Настроение моё взмыло вверх, как это всегда бывает весной. Я будто бы очнулась от зимнего оцепенения, и теперь не ходила, а летала по воздуху, словно мотылёк. У меня на душе было легко и свободно. В животе порхали бабочки, и ощущалось лёгкое волнение, будто в ожидании чуда или в преддверие чего-то нового. Я была опьянена весной, словно находилась в каком-то дурмане. Поэтому не сразу поняла Натали, когда она позвонила и срывающимся от волнения голосом сказала, что нашли Ксюшу. В первую секунду я даже вскрикнула от радости, но потом сообразила, что что-то не так.

– Натали, что? – спросила я, очнувшись.

– Соня, Ксюшу нашли за городом, – Натали разрыдалась в трубку. – Мёртвую.

– Подожди, может, это не она, – попыталась я успокоить подругу. – Может быть, как всегда, ошиблись?

– Нет, Сонечка, ты не понимаешь, – рыдала Натали. – Всё кончено. Нашей Ксюши больше нет. Сомнений быть не может. Это она. Я только что была на опознании.

Я глотнула воздух. В висках застучало, глаза резануло, как от вспышки света. Голос осёкся и охрип, когда я ответила:

– Где ты сейчас? Я приеду.

– Я в отделении милиции, – сказала Натали, – у следователя Исаенко. Со мной Женя Скворцов. София, миленькая, приезжай скорее.

– Уже еду, – сказала я и положила трубку.

Я отпросилась у Влады – администратора, поскольку сейчас была моя дневная смена.

– Я беру сегодня выходной, – сказала я и в двух словах объяснила причину. – Потом отработаю.

Уже садясь в такси, я позвонила Томке и рассказала о случившемся.

– Я тоже сейчас выезжаю, – ответила Томка.

Через полчаса я уже входила в отделение милиции, где находилась сейчас Натали. Я поднялась на второй этаж и ещё на лестнице столкнулась со Скворцовым.

– Здравствуйте, София, а я как раз вам навстречу вышел, – сказал он. – Спасибо, что приехали. Сейчас сразу и показания дадите, свидетельские. Открыто уголовное дело по факту убийства.

– Её всё-таки убили? – спросила я, остановившись. – Как это случилось, вы уже знаете?

– Экспертиза и вскрытие показали, что смерть наступила вследствие асфиксии, – ответил Скворцов. – Вашу подругу задушили.

– Какой ужас, – я закрыла глаза. – Это он, – сказала я, снова посмотрев на Скворцова. – Это сделал Игорь, я уверена. Он способен на такое.

– Эта версия отрабатывается, – сказал Скворцов. – Пока что он – единственный и главный подозреваемый по этому делу. Но, к сожалению, у нас недостаточно улик, чтобы даже задержать его, не то, что арестовать.

Я схватила его за руку и с силой сжала.

– Я прошу вас, Женя, сделайте всё возможное, – взмолилась я, – найдите улики, докажите его вину. Уверяю вас, это Игорь убил Ксюшу. В память о ней, накажите её убийцу.

– Я буду делать всё возможное и невозможное, – сказал он. – Тем более, что Исаенко тоже заинтересован в раскрытии этого дела.

– Спасибо вам, Женя, – сказала я и отпустила, наконец, его руку. – Вы хороший человек. А этот урод… Ему это так с рук не сойдёт. Не должно сойти!

Я сжала челюсти, что аж зубы скрипнули. Мой взгляд горел ненавистью. Сейчас в душе я желала смерти этому человеку, надругавшемуся надо мной, а теперь и убившему мою подругу, молодую, красивую девушку, не сделавшую никому ничего плохого.

– Но, подождите, – встрепенулась я, – где её нашли? И почему только сейчас? Ведь Ксюша пропала ещё четыре месяца назад.

– Вашу подругу нашли в двадцати километрах от Киева, – ответил Скворцов, – недалеко от трассы. Там, неподалёку есть жилой посёлок. Местный житель прогуливался в тех местах с собакой и обнаружил труп. По всей видимости, тело девушки пролежало там всю зиму и было обнаружено только сейчас, когда стаял весь снег. И поскольку тело всё это время лежало в снегу, то невозможно точно установить дату смерти. Может, это случилось в декабре, а, может, только два месяца назад.

Мы как раз подошли к кабинету следователя, и Скворцов открыл передо мной дверь. Возле окна сидела Натали с заплаканными глазами. При виде меня она снова залилась слезами.

– Я поверить не могу, что Ксюшу убили, – говорила она сквозь слёзы, – не могу поверить, что её больше нет. Господи, Соня, как это страшно, смотреть на неподвижное, закоченевшее тело своей подруги, осознавая при этом, что всё кончено, что она мертва. Господи, как страшно. Я чувствовала, я давно знала, что с ней случилось что-то непоправимое, но я до конца надеялась, что это неправда, что я ошибаюсь, и что Ксюша обязательно вернётся, где бы она ни была. А теперь…